Летом 1941 года мир содрогнулся, для миллионов советских граждан прекратилась спокойная жизнь. 22 июня была объявлена война с фашистской Германией.
В ночь началась бомбежка. Летели бомбы на аэродромы и города. Началась война, кровопролитная и жестокая. Никто не мог подумать, что она продлится 3 года и 10 месяцев.
Миллионы солдат погибали, отдавая свою жизнь за потомков. Каждая семья пережила боль, да такую, что не пожелаешь врагу. Многие матери получили весточки, что сын больше не вернется. Дети, совсем еще дети отправлялись на фронт, им не было и 18 лет, но они отдали жизни за мирное небо, которое мы видим над своей головой.
9 Мая — дата, выжженная в сердце каждого. Враг повержен в своем же логове, герои, иначе никак их не назовешь, вернулись с фронта. В Новороссийске живут ветераны Великой Отечественной войны. Корреспондент «Вечернего» побывал в гостях у прекрасной бабушки Веры Яковлевны Галькиной. Женщина прошла всю войну, спасала раненых солдат, она рассказала, как тяжело было в военные годы…
У войны не женское лицо
Когда немцы начали наступать на Советский Союз, Вера Яковлевна была совсем девочкой. Ей было всего 16 лет… В этом юном возрасте девочку настигли боль и страдания, Вера Яковлевна пережила многое, об этом больно говорить. Ветераны — это люди, которые показали достойный пример, и ему нужно следовать.
— Вера Яковлевна, расскажите о себе.
— Я родилась 23 августа 1924 года. Воспитывалась в детском доме, как раз на заре Советской власти. Может, вы когда-то слышали о Макаренко? Вот, а я жила в другом приюте в Харьковской области. Как раз его детский дом соединился с нашим. У меня мама умерла, когда ей было 56 лет, и 12 детей попали в детский дом. Я жила в Харькове вместе со старшей сестрой.
— Расскажите, как для Вас началась война?
— Началась война, и два года мы были в оккупации. Тоже доставалось… Меня пытался изнасиловать один немец, но у него это не получилось. Я была такая, знаете, крепкая девчонка и на тот момент спортивная. В детском доме у меня были все значки: ГТО, санитарный, ворошиловский стрелок. Знаете, я даже в 65 лет еще ходила стрелять.
— Что происходило с Вами во время войны?
— Мне исполнилось 18 лет. Наш Харьков переходил из рук в руки трижды. То наши возьмут, то немцы, и так три раза. Я попала прямо в штаб корпуса, в 48 стрелковый корпус. Работала там немного телефонисткой. Я приняла присягу в октябре. Потом меня направили в 313-й медико-санитарный батальон, он прикреплялся к дивизиям и стрелковым полкам. Вот знаете, идут бои, а мы вместе с солдатами идем, тут же раненых собираем. Мы таскали их в палатки на носилках, сортировали, каких быстрее доставить в операционную. И тут же операционную ставили, я давала наркоз, хирург оперировал. Я глупая девчонка, ничего не понимаю, не очень-то я разбиралась. Он иногда скажет: «Вера, сбавь немножко наркоз». Вот так мы работали, ходили, конечно, мы много. От Харькова чуть ли не до самого Берлина.
— Как вы вошли в Германию?
— Начались тяжелые бои, когда мы уже в Германию вошли. Немцы стали уже прямо убегать. Вечером мы их настигнем, переночуем, а они опять больше, чем на 100 км убегут. И мы за ними ходили в сутки по 100 километров. Честно, некоторые солдаты просто на ходу спали. Ночью, зима же была еще, устанешь так, что елку увидел, веток наломал, шапку и шинель надел и ложишься на эти ветки, как на подушку. И знаете, никто не простужался, спали в снегу всю ночь, видимо, настрой такой, не было ни одного случая, чтобы кто-то заболел.
У меня 7 благодарностей от Сталина, он писал солдатам. Есть такие города, которые я даже в атласе не найду.
Б ерлин, флаг
— Закончилась война, мы от Берлина около 40 км. Как раз уже весна, травка, одуванчики. А мы сидели на пригорке, и вдруг бежит солдат и кричит: «Конец войны, конец, конец, заключили договор!». Тут как началось, конечно, и объятья, и поцелуи, и стрельба. Пилотки вверх летели. Радость такая была! Хорошо, конечно, на войне много видели, а сейчас хотим, чтобы нервы в порядке были.
